– Во всяком случае, он живет здесь. Ты достаточно проснулся, чтобы дать мне отчет?

– Конечно. – Пытаясь сесть, он облизнул пересо­хшие губы. – Кофе! Умоляю!

Ева целиком разделяла его желание и поэтому от­правилась на кухню.

Когда она вернулась с двумя чашками крепкого черного кофе, кот уже стоял на своих лапах на полу, терся о ноги Макнаба и смотрел на него с удивлением: поче­му человеку это не нравится? Макнаб взял чашку обеи­ми руками и одним махом выпил половину.

– Прекрасно! Мне снилось, что я где-то на забро­шенном далеком острове занимаюсь любовью с огром­ным мутантом, у которого вместо кожи шерсть. – Он посмотрел на Галахада и улыбнулся. – Боже мой!

– Меня не интересуют твои похотливые фантазии, Макнаб. Что тебе удалось сделать?

– Ладно. Я прошерстил все окраинные гостиницы в городе. Ни один человек не заказывал номера вчера ве­чером. Я прошелся по отелям среднего класса – кое-какие результаты есть. Кроме того, собрал данные на нашего клиента. Дискета у тебя на столе.

Ева подошла к столу, взяла дискету и положила в сумку.

– Доложи кратко.

– Нашему типу сорок семь лет, родился в Нью-Йорке. Родители развелись, когда ему было двенадцать. Мать была лишена родительских прав, и он находился под опекой. Она никогда больше не выходила замуж. Работала актрисой, в основном в дешевеньких филь­мах. У нее была какая-то история с психическим забо­леванием. Постоянно ложилась в клинику, в основ­ном – депрессия. Они не дали информации по ней сра­зу, потому что она покончила с собой в прошлом году. Догадайся, когда?

– Рождество?

– В точку! Саймон сам заработал себе на высшее образование. У него две специальности: театр и косме­тология. Дипломы по обеим. Работал в одноразовых ангажементах как продюсер-стилист. В салон был принят два года назад. Никогда не был женат. Делил жилье с матушкой.

Он сделал паузу, чтобы выпить кофе.

– Он никогда не обвинялся в нарушении кредит­ных обязательств, но лечение матери активно опусто­шало его счета. Никаких уголовных преследований. Стандартные тесты на физическое и психическое стоя­ние – все в норме.

– Сделай копию его данных для Миры. Потом по­смотри, что ты можешь накопать на отца. Займись оп­латой чеками в гостиницах. Он должен был где-то но­чевать.

– А нельзя ли мне позавтракать?

– Ты знаешь, где кухня. Я буду в городе. Держи ме­ня в курсе дел.

– Заметано. Даллас, с тобой и Пибоди все в порядке?

– А почему с нами что-нибудь должно быть не в по­рядке?

– Мне показалось, что с вами что-то не так…

– Держи меня в курсе дел, – повторила Ева и ушла, оставив его пить кофе, чесать за ухом кота и разгады­вать загадки.

Ева подумала, что ее помощница либо спала за сто­лом, либо получила еще одну нашивку за службу: Пи­боди выглядела строгой и подтянутой, как хорошо под­жаренный тост. Но она ошибалась. Обменявшись кив­ками вместо слов, они вместе вошли в салон. Иветта уже сидела за своим столом, заканчивая работу над се­годняшним планом приема пациентов.

– Вы стали посещать нас регулярно, – улыбнулась она Еве. – Я просто обязана предложить вам сделать маникюр или еще что-нибудь.

– У вас есть свободный процедурный кабинет?

– Даже два. Но ни одного свободного сотрудника до двух часов дня.

– Запишите меня на пять.

– Простите?..

– Часов. А сейчас мне надо поговорить с вами. Мы можем занять один из пустующих кабинетов.

– Я очень занята.

– Выбирайте: здесь – или в управлении полиции.

– О боже мой! – С тяжелым вздохом Иветта ото­двинула стул. – Мне надо кого-то посадить вместо се­бя. Саймон не любит, когда мы покидаем пост вне рас­писания.

– Можете мне поверить, он не создаст для вас про­блем.

Направляясь в процедурный кабинет, Ева мечтала об одном: чтобы он не выглядел, как лаборатория пато­логоанатома.

– Когда вы последний раз видели Саймона?

– Вчера. – Как только они вошли в кабинет, Ивет­та надела массажную рукавицу и стала водить ею по об­наженным рукам и шее. – Он закончил к шести часам с одной грудастой толстухой. Если вам нужен Сай­мон, он будет здесь с минуты на минуту. Вот-вот по­явится. Накануне Рождества у нас огромный наплыв клиентов.

– Я бы не стала ждать его сегодня.

Иветта замерла, массажная рукавица скрипнула в ее дрогнувшей руке.

– С Саймоном что-нибудь случилось? Он попал в автомобильную катастрофу?

– С Саймоном кое-что случилось, но он не попал в автомобильную катастрофу. Прошлой ночью он напал на Пайпер Гоффман.

– Напал? Саймон?! – Иветта с трудом сдержала смех. – Вы не в своем уме, лейтенант.

– Он убил четырех человек. Изнасиловал и убил че­тырех человек и почти то же самое сделал вчера ночью с Пайпер. Он сбежал. Где он может скрываться?

– Вы ошибаетесь. – Руки Иветты затряслись, и она сдернула массажную рукавицу. – Вы ошибаетесь! Саймон – интеллигентный и мягкий человек. Он и мухи не обидит.

– Как давно вы его знаете?

– Я… Пару лет, с тех пор как он пришел в салон. Нет-нет, вы ошибаетесь! – Иветта вдруг прижала ладо­ни к щекам. – Пайпер?.. Вы сказали, что на Пайпер напали? В каком она состоянии? Где она?

– Она в коме, в больнице. Саймону помешали по­кончить с ней, и он сбежал. Он вернулся в свою кварти­ру, но теперь его там нет. Куда он мог пойти?

– Я не знаю. Я не могу поверить в это! Вы уверены?

Ева холодно посмотрела ей в глаза.

– Я уверена.

– Но он обожал Пайпер! Он был их консультан­том – ее и Руди. Он делал для них все. Он называл их «ангелы-близнецы»…

– С кем еще он был близок? Кому он мог рассказы­вать о своей личной жизни? О своей матери?

– О своей матери? Я знаю, что она умерла в про­шлом году. Саймон был в отчаянии. Она умерла в ре­зультате несчастного случая.

– Он говорил вам, что это был несчастный случай?

– Она потеряла сознание, или что-то в этом роде, в ванной. Захлебнулась. Это ужасно! Они были очень близки.

– Он рассказывал вам о ней?

– Конечно. Мы ведь работаем вместе, проводим здесь много часов. Мы друзья… – Ее глаза наполни­лись слезами. – Я не могу поверить вашим словам!

– Вам лучше поверить, для вашей же безопасности. Куда он мог пойти, Иветта? Если он напуган, если он не может пойти домой. Если ему надо где-то спрятаться.

– Я не знаю. Вся его жизнь проходила здесь, в сало­не. Особенно после того, как он потерял мать. Я не ду­маю, что у него есть другие близкие люди. Его отец умер, когда он был ребенком. Он не звонил мне. Кля­нусь, не звонил!